На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Приколисты

418 261 подписчик

Свежие комментарии

  • БУЛАТ ДЖУМАТАЕВ
    Значит, вам нужен невропатолог. - ...я позвала мужа...В общем, забеременела. Больше всего это пондравилось😉Случай в поликлин...
  • Елена Коваль
    Отлично!Никому не позволя...
  • Николай
    В русских сказках, как и в любви, здравый смысл не нужен."Морозко"

Экзамен в небе

Не знаю как кто, а я сегодня вспоминал апрель. Давнишний. Летели мы на вертолёте, который давно снят с производства. Уж очень он был маленький, назывался Ми-1. На нём мы и получали первые штурманские навыки. По очереди. Потому что вертолётный отряд состоял из пяти машин, а нас было раз в двадцать больше. Настала моя очередь. Момент важный, можно сказать, ответственный. Уселся я позади пилота, рядом с инструктором – старым мужиком, лет сорока. Вообще-то он был майором. Но мы его называли «стариком» за седые волосы и тяжелый характер. Говорили, что он был в Афгане. Но с расспросами никто к нему не лез из чувства собственной безопасности.

И вот пилот поддернул шаг-газ, мы поднялись над грунтовой площадкой, наскоро приспособленной под аэродром, и пошли вверх, вверх. Небо и земля в северных широтах в это время года одинакового цвета – грязно-серого. Минут через десять, когда покинули исходный квадрат, инструктор выдал мне карту и журнал. В журнал я внёс время, продиктованное «землёй» полётное задание и поставил настолько размашистую подпись, какой, наверное, маршал Жуков поскромничал бы подписаться под документом о капитуляции Германии.

Я посмотрел в блистер, повертел головой, пытаясь выцепить взглядом характерные складки местности или еще какие ориентиры, чтобы «привязать» карту к местности. Но небо и земля были одинаково серыми. Пилот молчал, инструктор дремал. Я крутил карту так и эдак. Потом вытянул шею и посмотрел на компас типа «бычий глаз», укрепленный над головой пилота. Он сначала показывал 25 с половиной градусов, потом закрутился, мелькая делениями, и остановился на цифре 270. Но вертолет в это время не менял курс, в этом я был уверен. Если направление на Север – это ноль (триста шестьдесят), то 270 – это Запад. Мне оставалось прошедшее время полёта соотнести со скоростью машины и отложить на карте этот отрезок, привязав исходную точку к аэродрому. Но аэродром оказался вне листа выданной мне карты. Тут я нервно заёрзал. Заметив это, пилот сказал:

- Компас сломан. Не обращай на него внимания. Говори курс на первую точку, а то горючку жжём почем зря.

Оглянулся на «старика». Тот натянул на нос отворот свитера и нагло похрапывал, прислонясь головой к дверце. Спал, зараза. Наверняка до утра в преф резался под коньяк, а теперь сны смотрит. Металлическую заглушку, отделяющую двигатель от кабинки, пилот вынул, чтобы теплее было. Так что грохот стоял ещё тот: «Ту-ду-ду-ду, ту-ду-ду-ду». Ну и трясло, конечно.

Вспомнив золотое правило штурмана «упреждай ориентиры», я попросил пилота подняться выше и сделать полукруг, чтобы я увидел дальние дали. Пилот повиновался. Небо стало чуточку белее, а вот земля посинела, обнаружив некоторые проплешины в тех местах, где были возвышенности. Кроме того, почти на краю горизонта сизой жилкой проступило русло реки. Оно делало характерный изгиб вокруг почти неразличимой в весенней снежной пелене конусообразной скалы.

- Курс 120, через десять минут первая контрольная точка – скала.

- Пилот повторил мои слова и направил вертолет далеко в сторону от ориентира.

- Эй, ты куда это? – Спросил я его.

- На гирокомпасе ровно 120.

Я приподнялся, глянул через плечо пилота на приборную доску. Точно. Мы шли курсом 120. Но изгиб реки оказался гораздо правее. Что за черт? Я снова принялся то лихорадочно крутить карту на коленях, то до рези в глазах вглядываться в грязную муть внизу.

- Может, выше подняться? – Предложил пилот.

- Нет. Не надо. Мне и отсюда ничего не видно, - сказал я убитым голосом.

Тут «старик» соизволил проснуться.

- Где у нас термос с кофе, курсант? – Широко зевая, спросил он.

- Не могу определиться на местности, товарищ инструктор, - честно признался я, чувствуя, что краснею не хуже девицы на выданье.

- Что, не помнишь, куда термос задевал?

- Термос помню. Он в сумке, под вашими ногами. А вот карту к местности привязать не могу.

«Старик» неспешно щёлкнул застёжками сумки, вынул китайский термос, налил в кружку вкусно пахнущую черную жидкость, протянул пилоту. Рука пилота уже ожидала напиток. Потом «старик» вынул вторую кружку, наполнил её кофеем, протянул мне.

- Спасибо. Не заслужил. – Отказался я.

- Да ладно тебе. Пей. – Сказал «старик», отбирая у меня полётную карту.

Я пил кофе, а «старик» разглядывал карту, затем меня, затем снова карту. И когда я насквозь пропитался потом стыда, задумчиво сказал:

- Мы на Таймыре, в Красноярском крае то есть, а эта карта Иркутской области. Чуешь разницу, курсант?

- Как это, Иркутской области? – Не понял я.

- Да ладно тебе, курсант. Не куксись. Это мы с пилотом тебя на вшивость проверяли. Разыграли, так сказать. Но тебя проняло, так ведь?

- Так ведь. Я виноват, что забыл маркировку листов посмотреть…

- На том расчет и построен. Не ты первый, не ты последний.

Он достал из сумки новую карту, сунул её мне, ткнул пальцем в белое пятно:

- Сейчас мы здесь. Бери курс 80-85 и через пять минут будем над слиянием двух речек. Их ты обязательно увидишь. Ну, а дальше – сам блести мастерством.

Пилот поменял курс. Плечи его ритмично подрагивали от плохо скрываемого смеха.

«Старик» выпил кофе и снова задремал.

Картина дня

наверх