На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Приколисты

418 261 подписчик

Свежие комментарии

  • Лариса Воробьева
    Это когда начинают от залпа Авроры!Случай в поликлин...
  • БУЛАТ ДЖУМАТАЕВ
    Значит, вам нужен невропатолог. - ...я позвала мужа...В общем, забеременела. Больше всего это пондравилось😉Случай в поликлин...
  • Елена Коваль
    Отлично!Никому не позволя...

Жестокий и несправедливый мир...

Анфиса

Когда-то, ещё до этой беспокойной жизни в крошечном зоопарке на колесах, медведица Анфиса была блистательной примой самого настоящего циркового шоу. У неё даже были поклонники в лице маленьких двуногих карапузов, которые кидали ей на арену, освещенную яркими софитами, бублики и конфеты. Эти крохи издавали протяжные и восхищённые вопли в моменты, когда артистка Анфиса ловила обручи своей мощной шеей, покрытой бурой лоснящейся шерстью. Медведице нравилось почитание человечков, а особенно по вкусу ей приходились сладкие карамельки, что оттопыривали карманы Соломона Карловича Звёздно-Заславского после каждого представления. Этот человек со смешным, но звучным цирковым именем был её другом и наставником – так считала Анфиса. Соломон всегда угощал её сладостями, подаренными покорённой игрой медведицы публикой. Правда, "друг" частенько жестоко наказывал Анфису за ошибки, допущенные во время спектакля, однако она принимала обиды с покорностью, словно понимала, что карамельки за её плохую игру не достаются и её партнёру по сцене. Но хорошего в жизни всё же было больше. Ведь что ещё может сравниться с великолепной минутой славы на арене, посыпанной мягкими и душистыми опилками, когда все взоры устремлены на тебя и ты ощущаешь приятный холодок волнения в животе! А другой жизни медведица и не ведала, да и не желала, ведь она была рождена в клетке, устланной соломой с пьянящим запахом цирка. О, эти запахи! Ещё будучи малышкой, Анфиса жадно вдыхала ароматы звёздной жизни и с откровенной завистью глядела на тех счастливцев, что склонив головы шли к жадным до потех зрителям и развлекали до коликов в животах их неугомонных сорванцов. Анфиса никак не могла взять в толк одного: отчего все звери, занятые в представлении, с такой тоской и обречённостью глядят через железные прутья своих крошечных, тесных жилищ? Она недоумевала, как можно так скучно жить и печалиться, когда вокруг бушует красочный праздник жизни? Ну и что из того, что порой достаётся хлыстом по бокам или в справедливое наказание дают пресную водянистую кашу? Что все эти мимолётные неприятности и лишения в сравнении с калейдоскопом насыщенной артистической жизни?!
     Анфиса без оглядки, как божеству, верила своему дрессировщику (хотя таковым его явно не считала, об этом знали и говорили другие, но им Анфиса не доверяла). Ей казалось, что Соломон искренне любит её и считает своим другом, если не младшим членом семьи, а потому терпеливо сносила побои и частый раздражающий запах вина, исходящий от её покровителя. Дрессировщик носил алый мундир с золотыми пуговицами и начищенные до блеска сапоги, в которых отражались плеть и шумовой пистолет, грозно свисающие с его ремня. Он казался ей воплощением доблести, а глянцевый блеск искусственной дешёвой ткани его костюма приводил Анфису в неописуемое восхищение. В долгожданные дни выступлений медведица с удовольствием позволяла нарядить себя в шутовской балаганный наряд из золотой юбочки и ярко-красного колпачка в причудливый цветочек. Анфиса переполнялась гордостью и чувством собственного достоинства в такие моменты. Ей представлялось, что самые настоящие дивы именно так и должны выглядеть.
     И всё было бы прекрасно, кабы не появившиеся однажды по весне необъяснимое чувство тревоги и неуёмной жажды ласки. Эта жажда не требовала глотка воды и не проходила даже после сытного обеда. Анфиса презирала себя за это иссушающее чувство и считала себя слабой, ни на что не пригодной медведицей. Ведь она актриса шоу, а оно, как известно, должно продолжаться! И здесь, на этом искрящемся весельем карнавале, нет места грустным мыслям.
     Наверное, всевидящий, могущественный Звёздно-Заславский прочёл грешные мысли Анфисы и одним апрельским вечером привёл её в просторную клетку старейшего артиста цирка, медведя Тимошу. Так в жизни Анфисы появилась настоящая медвежья любовь.
     Однако вместе пара была недолго – одним хмурым осенним утром Тимоша исчез. Анфиса проснулась с необъяснимым чувством тревоги и потери. Клетка, ставшая для медведицы на несколько счастливых месяцев уютным семейным гнёздышком, была пуста, в ней больше не было любимого медведя. Конечно, Анфиса горевала и её красивые тёмные глаза наполнялись слезами, но лишь до того момента, пока она не поняла, что где-то внутри её тела забились два сердечка. Маленькая тайна росла-росла и вскоре стала очевидна не только Анфисе, но и всем цирковым. Подлые лисицы хихикали и скалились, они распускали слухи, что Тимоша не просто ушёл, его увёл всесильный Арсений за дверь, из-за которой всегда пахло смертью, и попавший за неё зверь никогда не возвращался обратно. Но медведица к ним никогда не прислушивалась, а уж теперь, когда с ней случилось такое великое счастье, и подавно. Да и не мог её единственный друг так поступить со старым артистом. Не мог, это было бы слишком гадко и нечестно.
     Анфиса по-прежнему выступала на арене, она с вдохновением крутила педали хромированного велосипеда и воодушевлённо ловила разноцветные кольца, нанизывая их на свою шею и лапы. И всё могло быть и дальше также мило и славно, если бы не пришла в голову дрессировщику идея новой фееричной по красоте и невероятной по сложности программы.
     Соломон Карлович и Анфиса репетировали день за днём, ночь за ночью. Медведица усердно трудилась, но трюк никак не давался её раздобревшему телу. Дрессировщик злился, стрелял из пистолета прямо возле уха несчастной медведицы и даже стегал её кнутом, но всё было тщетно. Анфиса больше не могла крутить лихие кульбиты и перепрыгивать с тумбы на тумбу. Виной тому была несвоевременная беременность артистки.
     Наконец, они оба вымотались настолько, что Соломон загнал подопечную в клетку, а сам куда-то ушёл. Его не было несколько дней, Анфиса уже начала волноваться: уж не бросил ли он меня, как и Тимоша? Но дрессировщик вернулся, его лицо было искажено кривой гримасой, в руке он держал бутылку, распространяющую отвратительный запах алкоголя. Соломон зло посмотрел на Анфису, открыл клетку и, пошатываясь, повёл медведицу из клетки на арену. Он хотел, чтобы она сделала кувырок на тумбе, а затем перепрыгнула через шест на другую тумбу. Анфиса хотела угодить своему кумиру и потому очень старалась, но ничего не выходило. И в тот момент, когда она в очередной раз с гулким грохотом рухнула на опилки, дрессировщик с ненавистью ударил её рукояткой плети в живот. Медведица взвыла, её глаза налились кровью, животное начало взяло вверх над чувствами и она, свирепо рыкнув, кинулась на человека. Нет, она спасала не себя, в ту секунду она думала лишь о двух замерших в её утробе сердечках. Соломон Карлович отскочил в сторону и истошно завизжал, продолжая размахивать пистолетом и кнутом. На его крик сбежались рабочие цирка, но Анфиса и так замерла в замешательстве на месте. Она впервые поняла, насколько они, люди и животные, разные. Медведица почувствовала запах страха; в глазах дрессировщика застыл ужас, нижняя губа безвольно обвисла, из руки выпали предметы власти и наказаний, человек дрожал. Анфиса отступила, в её сердце не было ненависти, как больше не было и любви. В тот злополучный вечер актёрская карьера Анфисы закончилась, а её нежная привязанность к мучителю оборвалась также неожиданно и резко, как звучали удары его хлыста…
     На медведицу Анфису накинули ошейник и приковали цепью к решетке, она не сопротивлялась и безропотно приняла все унижения. А через два дня Анфиса оказалась в бродячем ничтожном зоопарке, в грязной клетке, в которую не просачивался ни один солнечный лучик. Здесь она и родила двух крох, которым не суждено было сделать ни одного глотка воздуха и припасть к набухшим от сладкого молока материнским соскам. Они погибли в чреве медведицы, не пожелав увидеть жестокий и такой несправедливый окружающий мир.

Картина дня

наверх