Эпопея с мышами началась в день, когда моя дочь приволокла домой, без спросу, клетку с двенадцатью белыми мышатами и пискнула, совсем по-мышиному:
- А их во дворе в канализации соседи утопить хотели! А я их спасла от смерти! Вот!
Мышата покорно пялились на меня из клетки, и, мерцая красными вампирскими глазенками, ожидали истерических женских визгов, вполне закономерных при виде существ данного семейства.
Но я не завизжала. Сурово глянула на всю компашку исподлобья и решительно озвучила решение:
- Убирать и ухаживать за ними будешь сама. Лады?
- Да! – дочка кинулась меня обнимать. – Это не надолго, я их пристрою в добрые руки, честно-честно.
Наутро мышата орали от голода и завоняли территорию два на два метра вокруг своей клетки. Я попробовала разбудить малую, но она что-то сонно промямлила, и пришлось самой взяться за генеральную уборку дома новых жильцов.
Пришлось подавить на корню желание заорать, что есть мочи, когда начала пересаживать все семейство в трехлитровую стеклянную банку. Брезгливо, словно что-то заразное, я брала каждого мышонка за шкирку, и совала их в банку. Они дико сопротивлялись, хватая лапками краешек горлышка, свобода была так близко. Но я была неумолима. А в банке их ждала горстка семечек.
Перемыла всю клетку, поняла, что последние триста лет никто не занимался этими авгиевыми конюшнями, ибо какашки намертво залепили даже прутья потолка, насыпала им свежей еды, стружки и обрывков салфеток. Так, в моем понимании, должно было выглядеть элитное жилье большого семейства лабораторных мышей.
Мышата были бесконечно благодарны. Сожрали начисто все, что я им там насыпала, и повалились пузами кверху на свежевыстланную стружку, с трудом выпрошенную у соседей, счастливых владельцев огромного семейства хомяков. У них же я получила ценные инструкции по уходу за грызунами.
И, скажу по секрету, мне это даже немножко понравилось. Но совсем немножко.
Через месяц, когда морды мышат стали в два раза шире самих мышат, я взбунтовалась:
- Либо я их отвожу в зоомагазин, либо ты их пристроишь, как и обещала.
Война длилась несколько дней. Наконец, дочь поняла, что я неумолима, и действительно нашла, кому их пристроить. Пришла домой, стала загружать весь скарб в большую коробку:
- Мама разрешила Таньке взять их к себе. И я их буду там видеть, когда соскучусь. У них элитная квартира, и домработница, и Танька уже купила в зоомагазине какие-то очень хорошие специальные мышиные корма.
Ну, и слава всем!
В этот момент один из мышат почувствовал, что сейчас его навсегда увезут из ставшего родным дома. Видимо, это чувство пересилило и любовь к братьям с сестрами, и радужные перспективы проживания в квартире с евроремонтом и кормежкой импортной едой. Мышонок каким-то непостижимым образом умудрился открыть замочек и выскочить из клетки.
Но об этом я узнала постфактум. Через три дня, и самым необычным образом. Потому что дочь об этом умолчала, как молчат все доморощенные партизанки.
Клетка с одиннадцатью мышами благополучно отбыла в сторону нового жилища, я облегченно вздохнула – что ни говори, но женское во мне есть, и я слегка вздрагивала, когда они смотрели на меня кроваво-красными глазками (Я так и не определила для себя – были ли мыши идеальными альбиносами или “сорт” такой попался). И даже не подозревала, что в доме завелась “дикая” мышь.
В течение последующих трех дней мне казалось, что я слышу тихое шкрябанье в углах, еле уловимое шуршание, попискивание, и тому подобные звуки. Но списала все на то, что эти звуки стали привычными за месяц, и они мне просто мерещатся. Потому что никто, кроме меня, их не слышал.
Небольшой оффтоп. У меня бзик насчет чистоты на кухне, поэтому ежевечерне я проводила окончательную уборку, прятала все продукты по шкафам и холодильникам, после чего окидывала довольным взором свое царство, закрывала дверь, и ушлепывала в душ и спать.
И вот, наутро третьего дня, захожу я на кухню, и тут зазвонил телефон. База навесная такая, с переносной трубкой, и мы ставим ее на ночь на подзарядку.
Хватаю я, значит, трубку, и тут вижу – ни одной кнопки!!! Все они начисто и очень аккуратно спилены. Будто кто-то их просто срезал чем-то очень острым. Пользоваться телефоном невозможно.
Но я так и не поняла, что с ним случилось, хотя в душу закралось подозрение, что в доме кто-то решил надо мной жестоко подшутить. И этот кто-то – самая, что ни на есть, нечистая сила, ибо и дочь, и муж смотрели на трубку округлившимися от шока глазами.
Нашла какого-то телефонного мастера через интернет, договорились. Еду к нему со злополучной трубкой, а сама в уме перекручиваю варианты свершившегося злодейства и пытаюсь логическими путями вычислить самого злодея. В голову лезут самые идиотско-гениальные идеи, типа – может, соседский мальчик, ревновавший дочку ко всем придорожным кустам, смог проникнуть через балкон на кухню и срезал кнопки, чтобы малая не могла болтать со своими воздыхателями?
Мастер, приятный очкастый дедок лет шестидесяти, как увидел трубку, так и опешил. Очки, толщиной с дно бутылки шампанского, непроизвольно полезли на лоб.
- Я, – говорит, – за всю мою профессиональную жизнь такого не видел. Но мы починим, не переживайте. Через минут пятнадцать сможете забрать уже рабочую трубку.
Через четверть часа, когда я подошла, дед положил передо мной, как и обещал, рабочую трубку, а рядом с ней – пострадавшую панельку. И недовольно сжал губы:
- Вы, – говорит, – вроде солидная дама, серьезная. И хорошо одетая. Ответьте мне на один вопрос – вы зачем кнопки грызете? Или у вас хобби такое?
Сказать, что я опешила, значит, ничего не сказать. Вылупила на него глаза и пытаюсь переварить услышанное. А он продолжает бубнить:
- Нет, я слышал, что некоторые женщины в период беременности мел грызут, золу с печек жуют, но чтобы пластиковые кнопки грызли… Они ж невкусные! И что это за беременность такая странная?! Вам психиатру стоит показаться…
- Я не беременна ни в одном глазу, – отрезала я, оплатила ремонт, забрала оба девайса, целый и пострадавший, и потопала восвояси.
Дома устроила всем допрос с пристрастием. Муж, шокированный не менее моего, увлеченно разглядывал смертельно раненую панель.
- Я тоже такого никогда не видел! Надо будет ребятам на работе показать, может, что умное подскажут… – а у самого в глазах зажегся азартный огонек, мол, хрен, кто угадает правду.
И тут дочь опустила глаза. А через минуту рассказала правду. Муж хохотал до слез. А мне было не до смеха – в доме, на свободе, разгуливает одуревшая от голода мышь, способная перегрызть все, начиная от мебели и заканчивая проводкой.
Началась вторая часть марлезонского балета – ловля мыши.
Травить насмерть мышонка, которого сама же и выходила, и выкормила – рука не поднималась. Но муж категорично заявил:
- Мышеловки. Это лучшее изобретение человечества. Не убьет и не покалечит, но обязательно поймает.
Хрен там.
Мышонок благополучно съедал сыр, а замысловатая конструкция даже не реагировала на него. И, как ни странно, он будто понял, что у нас началась война, перестал скрываться. Тырил куски газет со стола, средь бела дня сгрыз мне две деревянные ложки, подставку под чайник и розетку от того же электрочайника.
Муж, матерясь на микроскопический мозг грызуна, заменил розетку, газеты на кухню больше не носил и страшно злился. И злился, по-моему, больше на тот факт, что мышь оказалась не так глупа, как он ожидал.
А моя вера в лучшее изобретение человечества совершенно иссякла. Именно по этой причине я позвала к себе подругу, пока муж был на работе, а дочь в школе, и мы устроили самую настоящую охоту на ведьм. Вернее, на мышь.
Для начала, по всем правилам охоты, мы ограничили зверюге территорию – закрыли дверь на балкон и кухню, чтобы не смог сбежать.
А потом начали передвигать мебель.
И обнаружили за умывальником образец благоустроенной мышиной квартиры – махонькими кусочками газет был устлан уголок. Прям ни дать, ни взять – удобное гнездышко. А в нескольких сантиметрах от лежбища – отхожее место. Ишь ты, аккуратист…
- Надо караулить, – весомо изрекла подруга. – Как и все животные, он вернется к себе домой.
Закурив, мы сели караулить, потому что совершенно не имели понятия, где искать зверюгу. И точно, через несколько минут подруга тихонечко пихнула меня в бок. Я и сама заметила, как зашевелились куски газеты.
Мы не двигались, и, по-моему, даже не дышали. Мышонок вытащил на свет кусочек чего-то честно добытого и упоенно принялся это грызть. И тут моя подруга, вооруженная мужниным рыбацким подсадком, заорала и одним махом накрыла мыша.
Тот запищал, закрутился, но все сильнее запутывался в сетке. Тут уж мы обе торжествующе заорали, осторожно вызволили его из сети, и засунули в трехлитровую банку.
- Итак, что мы имеем? – глубокомысленно изрекла я. – Еды и питания на месяц, но это фигня. Ремонт трубки – семь баксов, две деревянные ложки – еще пять баксов, розетка и подставка под чайник – еще пять. Ну, и кто выкупит у меня этого изверга за семнадцать долларов?
Мы сидели с подругой на кухне и пили чай. По центру стола, в стеклянной банке, сидел наш военнопленный. И, будто осознавая, что сейчас решается его судьба, склонил головку и сидел тихо-тихо. Ну, как мышь.
- Никто, – ответила подруга. – Но он такой хорошенький. На вампиреныша похож. Не сосал из вас кровь по ночам? – попыталась она сострить.
- Нет. А вот денег успел. Мелкая сволочь. И ведь хитрый какой…
Идея пришла мне в голову совершенно неожиданно:
- Я его утоплю. В унитазе. – мой голос даже не изменился.
- Ты чего?! – вскинулась подруга. – Шутишь?!
- Не-а. Это будет самая малость для удовлетворения моей мести, – надеюсь, мои глаза сверкнули достаточно кровожадно. – Этот мелкий гад знатно подпортил мне жизнь последние две недели.
- Не дам! – заорала подруга и схватила банку. – Лучше я его себе заберу!
- Ловлю на слове! – Заорала я в ответ. – И с тебя семнадцать баксов!
Тут мы обе расхохотались.
Мыша назвали Вундеркиндом. Подруга выпросила у Таньки еще и девочку-мышку, и теперь они являются благородными отцами большого семейства мышат в семь мордашек. А потом их стерилизовали, ибо ветеринар объяснил подруге, что мыши размножаются с невероятной скоростью.
А трубкой той я пользуюсь до сих пор. Да.
И напрочь запретила всем тащить в дом какую-либо живность без предварительного согласования.
Свежие комментарии