Зимой мы, сибиряки, в основном заняты ожиданием лета. Нет, конечно, зимой культурная жизнь в нашем городе тоже не замирает, тут вам и оперный театр, и оперетта, и драматический, концерты всякие, кино и прочее. Но все это как-то обыденно, нет в этом драйва, как говорится. А вот летом помимо обычных радостей в виде солнца, тепла и счастья ходить без колготок бывают как раз очень интересные культурные мероприятия, такие, как фестиваль этнической музыки в Шушенском. В ранешние времена это забытое богом селение было местом паломничества пионеров и комсомольцев, которых везли табунами и классами в святое место, где в светлой голове Ульянова рождались мечты о вселенском пролетарском счастье. Сейчас, однако, господин-товарищ Ленин утратил былую популярность, и музей его имени плавно превращается в этнографический. Возможно, отчасти это и было причиной того, что фестиваль этнической музыки проводится именно там, но, так или иначе, три июльских дня здесь становятся жаркими в любом смысле - от наплыва людей, льющейся отовсюду музыки, дыма шашлыков, костров, шаманских бубнов, солнца и аромата буйно цветущего краткого, как крик, сибирского лета.
Вот и нам с мужем захотелось как-то летом насытиться этнокультурой, посему мы и поехали на фестиваль. Для всех таких же жаждущих неподалеку от основной сцены оборудуется большой палаточный городок с охраной и некоторыми благами цивилизации в виде душа и туалета, но стоянка там платная, а мы люди, так сказать, экономные, вот и поставили нашу мини-палаточку на двоих на берегу Енисея, где таких же экономистов уже хватало. Лето, палатка, музыка, романтика - красота! Обустроились, погуляли, послушали концерты, да и улеглись спать вечером довольно рано. Проснулись и поняли, что мы ... в немецком окружении. Впрочем, немцы оказались ребятами мирными, и на первый взгляд безопасными студентами. Искупавшись с утреца вместо душа в Енисее, зарядились мы бодростью, пообщались немного с немцами и пошли снова на встречу с прекрасным.
Наслушались музыки и нагулялись мы часам к одиннадцати, концерт еще продолжался, но мы решили уже двигаться в сторону палатки, чтобы отдохнуть после такого наполненного событиями дня. Однако, все события, как выяснилось, только начинались. Уже темнело, мы вышли на берег, где стояли палатки... но там ничего не стояло! То есть, палатки были, но неподалеку, а вовсе не там, где еще утром располагалась наша и окружающие немцы. Невольно протирая глаза, мы начали судорожно искать, в глубине души готовясь к тому, что придется ночевать под открытым небом, и уже сожалея о своей рискованной экономности. В довершение, начал накрапывать дождь.
Однако топографическим кретинизмом я не страдаю и точно помнила дислокацию нашей палатки. В сгущавшейся темноте я начала обшаривать это место, как Пятачок, ползающий по тропинке, и бормочущий: "Куда же, скажите на милость, подевался мой воздушный шарик? И откуда, скажите, взялась здесь эта тряпочка?" Сдувшейся тряпочкой, которую я все же нащупала практически вслепую в траве, как раз и оказалась палатка, поскольку колышки от нее кто-то, очевидно, спер. Погрешив немного на испарившихся немцев, я пришла к выводу, что сперли их, скорее всего, руссо туристо - облико морале, тем более, что рядом еще стояла нахально-рыжая палатка с надписью "Мана - наш общий дом".
Ну, да ладно, общий так общий. По счастью, у нас имелись запасные колышки, мы их быстренько воткнули, восстановив нашу крышу над головой и заползли внутрь, благодарные судьбе за то, что удар ее оказался не слишком увесистым. Уверенные, что жизнь, наконец, наладилась, собрались уснуть под шорох дождя. Но не тут-то было.
Поблизости от палатки стоял автомобиль, под которым уже валялись бутылка из-под водки и некое человеческое существо, на что мы в темноте и суматохе поисков не обратили особенного внимания. Усиливающийся дождь привел к тому, что существо стало просыпаться и рычать, видимо, от недовольства. Мы-то все происходящее уже не видели, а только слышали. Рыки постепенно сменились не очень членораздельными словесными возмущениями, настолько витиеватыми, что на телевидении это бы звучало как сплошное пииии... Затем этот медведь-шатун чуть не завалился на наш теремок, икнув и извинившись, отошел, но тут к нему присоединилась парочка таких же веселых знакомых, судя по голосам, мужского и женского пола. Вся троица села продолжать веселиться, то есть пить и закусывать, разговаривали они достаточно громко, слушать пришлось поневоле, ибо стены палатки вполне себе звукопроницаемы. Разговор-то шел вполне обыденный, "за жизнь", никакого скандала, но он настолько пересыпан был непечатными словечками, вставляемыми просто для связки слов в предложениях, что мой уставший мозг, спотыкаясь на них, как на иностранных, не воспринимал услышанное. Я поймала себя на том, что суть беседы ускользает от меня окончательно. О, великий и могучий русский язык! Я бы даже пересказать, о чем они говорили, не смогла бы!
К счастью, вскоре они отправились гулять, ведь для чего сюда приехали? Оторваться по полной! Тогда нам удалось забыться в почти кошмарном сне, прерванном их громогласным возвращением в пять утра. И только после пяти наступила долгожданная тишина. Проснувшись утром и бросив взгляд на лежащую в машине в полной отключке компанию, мы переглянулись и, молча свернув палатку, ретировались, ибо знакомиться с соседями почему-то не было желания.
В общем, драйва и адреналина в этом небольшом путешествии нам хватило. Так вот и приходишь к выводу, что даже культуру следует принимать в безопасных гомеопатических дозах.
Свежие комментарии